Автор: Дудин Алексей
Юрист, бизнес-консультант
Персональный сайт: www.adudin.ru
Статья опубликована:
Возникновение задолженности для российских компаний достаточно обычное явление. Кто-то из контрагентов не платит по причине отсутствия финансовой возможности, а кто-то просто следует принципу «получай товар, как можно раньше, плати за него как можно позже» и не торопится соблюдать договорные сроки оплаты.
В любом случае, каковы бы не были причины неплатежа, перед компанией–кредитором встаёт серьёзная задача по возврату задолженности. Добиться решения арбитражного суда в свою пользу, как правило, особого труда не составляет, если, конечно же, документы в момент заключения сделки и её исполнения были грамотно оформлены. Гораздо сложнее воплотить предписания судебного акта в жизнь. Именно на стадии исполнительного производства порой возникает самые серьёзные сложности, обусловленные несовершенством действующего законодательства и отсутствием по ряду вопросов единой правоприменительной практики.
Одной из основных проблем, с которой сталкивается взыскатель по исполнительному производству, это сложность получения информации о финансовых и прочих активах бывшего контрагента.
В соответствии со ст. 102 Налогового кодекса РФ налоговую тайну составляют любые полученные налоговым органом, органами внутренних дел, органом государственного внебюджетного фонда и таможенным органом сведения о налогоплательщике, за исключением сведений:
Часть вторая указанной статьи Налогового кодекса РФ гласит, что налоговая тайна не подлежит разглашению, за исключением случаев, предусмотренных федеральным законом. Одним из таких случаев является представление взыскателю информации о расчётных счетах и вкладах, открытых должником в банках и иных кредитных организациях, в соответствии с ч. 3 ст. 46 Федерального закона «Об исполнительном производстве» от 21.07.1997 № 119-ФЗ в порядке определённом Приказом Министерства налогов и сборов РФ от 23 января 2003 г. № БГ-3-28/23.
На первый взгляд, суть проблемы не ясна, ведь всё кажется достаточно простым: возможность предоставления сведений, составляющих налоговую тайну, налоговым кодексом предусмотрена, законом конкретизирована, приказом налоговой службы уточнена. Государственные органы, в том числе и налоговые, в соответствии с принципами правового государства, каковым Россия является в соответствии с ч. 1 ст. 1 Конституции РФ должны строго исполнять возложенные на них обязанности. Тем не менее, на практике не всё так просто.
Юрисконсульты предприятий, занимающиеся взысканием просроченной дебиторской задолженности, сталкиваются с двумя проблемами, связанными с получением сведений об открытых расчётных счетах организаций-должников.
Первая из них заключается в том, что налоговый орган отказывает в предоставлении этой информации, ссылаясь на то, что она составляет налоговую тайну, в соответствии со ст. 102 НК РФ. Вторая же — в том, что налоговые органы предоставляют зачастую только информацию о наличии расчётного счёта в том или ином банке, без конкретизации номера счёта и места нахождения банка или иного кредитного учреждения. Каждая из этих проблем заслуживает более внимательного рассмотрения.
Первая из описанных сложностей решается достаточно просто — путём обжалования соответствующего решения в вышестоящий налоговый орган, суд, либо направления заявления о нарушении закона в прокуратуру. Поскольку отказ в предоставлении информации неправомерен, то довольно быстро удаётся получить нужные сведения и направить исполнительный лист в банк для взыскания задолженности. В то же время, несмотря на лёгкость исправления ситуации, удивляет завидное постоянство, с которым некоторые районные налоговые инспекции считают информацию об открытых расчётных счетах тайной, не подлежащей разглашению взыскателю. В практике иногда встречаются случаи, когда одна и тот же налоговый орган на один запрос отвечает отказом, ссылаясь на недопустимость разглашения налоговой тайны, а на другой даёт подробную информацию. Скорее всего, подобная картина может говорить о недостаточной компетенции отдельных работников, но порой напрашиваются и более прозаичные выводы. Так, например, в некоторых случаях, когда речь идёт о получении информации о предприятии должнике, являющемся главным налогоплательщиком маленького городка, возникает впечатление, что местная налоговая инспекция защищает права должника не хуже правозащитной организации. Сталкиваясь с подобными проявлениями служебного рвения, невольно задумываешься о возможном использовании административного ресурса должником против взыскателя.
Что касается второй из описанных проблем, то её решение гораздо сложнее. Дело в том, что предоставление взыскателю информации о счетах должника не предусматривает обязательного сообщения номера счёта и местонахождения банка, как это предусмотрено в случае запроса аналогичной информации судебным приставом–исполнителем в связи с чем каждый налоговый орган решает самостоятельно указывать номера счетов и адреса банков, в которых они открыты или нет. При этом порой встречаются ситуации, аналогичные первой из описанных проблем, когда один и тот же налоговый орган на запросы одного взыскателя по разным организациям-должникам даёт разные по объёму информации ответы, где-то указывая номер счёта и местонахождение банка, а где-то нет. Подобные факты явно свидетельствуют об отсутствии единообразной практике в работе налоговых органов.
Что касается судебной практики, то она идёт по пути защиты принципа «если законом прямо не предусмотрена обязанность государственного органа совершать какое-либо действие (в нашем случае представлять взыскателю детализированную информацию) то совершать таковое действие государственный орган не должен». В качестве примера можно привести Решение Высшего Арбитражного Суда РФ от 23.06.2003 г. № 7264/03, в котором указано, что непредставление взыскателю информации о номерах расчётных счетов должника, полного наименования и места нахождения банка или иного кредитного учреждения в которых данные счета открыты не противоречит статьям 6 и 46 Федерального закона «Об исполнительном производстве» и не ограничивает прав взыскателя.
С обоснованностью подобной позиции Высшего Арбитражного Суда РФ трудно согласиться, поскольку отсутствие информации о номере расчётного счёта создаёт объективные трудности взыскателю при общении со специалистами банка и всё-таки уменьшает его возможности по взысканию долга по сравнению с возможностями судебного пристава-исполнителя. Так, многие кредитные учреждения и банки, получив от взыскателя исполнительный лист и письмо с просьбой взыскать долг с расчётного счёта должника, требуют уточнить номер счёта, а при отсутствии таковой информации в списании денежных средств с расчётного счёта должника отказывают. В качестве причины отказа, как правило, указывается, что отсутствие номера счёта свидетельствует об отсутствии информации о наличии счёта в данном банке. Кроме того, многие банки отказывают в проведении взыскания по исполнительному листу, если взыскателем не предъявлено вместе с исполнительным листом и сопроводительным письмом инкассовое поручение, оформленное в соответствии с Положением ЦБР от 3 октября 2002 г. № 2-П «О безналичных расчётах в Российской Федерации», в одной из граф которого указывается номер счёта, с которого будет производится списание денежных средств. При этом зачастую в качестве обоснования отказа сообщается, что при наличии нескольких расчётных счетов у должника банк не может самостоятельно решить с какого именно счёта следует перечислять денежные средства. Полагаю, указанное обоснование не выдерживает никакой критики, поскольку есть как минимум несколько разумных решений, одно из которых заключается в перечислении денежных средств со счёта, отрытого первым, а при недостаточности содержащихся на нём средств, с других счетов открытых в более поздний срок. Кроме того, важно отметить, что при поступлении в банк аналогичного письма от судебного пристава–исполнителя, вопрос с отсутствием номера расчётного счёта не возникает, денежные средства перечисляются либо с самого крупного счёта, либо путём ранее описанный схемы путём списания средств со счетов, начиняя со счёта открытого ранее всех.
Безусловно, в каждом конкретном случае возникшие разногласия можно решить путём переговоров, либо путём обжалования того или иного действия (решения) банка, но время теряется, и должник успевает перевести денежные средства на другой расчётный счёт.
Столь принципиальная защита от взыскателя информации о номере расчётного счёта не совсем понятна, ведь зачастую номер расчётного счёта и место нахождения банка, в котором он открыт, является доступной, открытой бизнес — информацией. Например, она сообщается самим должником без каких-либо ограничений третьим лицам путём её указания на фирменных бланках, письмах, договорах, счетах, актах и т.д., что говорит о возможности её рассмотрения как информации, указанной в п. 1 ч. 1. ст. 102 НК РФ и бессмысленности её сокрытия от взыскателя.
Сам текст Федерального закона «Об исполнительном производстве» в ч. 3 ст. 46 говоря о предоставлении судебному приставу и взыскателю информации о расчётных счетах должника содержит формулировку «такая же информация», чем подчёркивается равный объём информации, которая должна предоставляться по запросам взыскателя и судебного пристава-исполнителя. Однако у налоговых органов, применяющих данное положение закона, подход зачастую бывает другой. Подобный подход можно назвать формальным, поскольку в ходе исполнения описанной законом процедуры теряется её смысл. А смысл любого закона, в том числе и федерального закона «Об исполнительном производстве» регулировать определённые отношения, а не создавать процедуру ради процедуры. В противном случае, декларация Конституции РФ о том, что России является правовым государством так и останется декларацией.
На мой взгляд, настоятельно требуется решение описанных выше проблем на законодательном уровне, например, путём внесение в текст федерального закона «Об исполнительном производстве» текстуальной формулировки о содержании (объёме) информации, предоставляемой взыскателю и прямого указания, что он должен быть одинаковым по сравнению с тем, что сообщается приставу-исполнителю. На сегодняшний день получается, что, несмотря на закреплённую законом возможность взыскания задолженности как самостоятельно, так и при помощи службы судебных пристав, взыскатель наделён меньшим объёмом правомочий. Кроме того, получается, что кредитор обладает меньшими возможностями, чем должник, в нарушение общеотраслевого принципа гражданского права о равенстве сторон.
Именно поэтому фиксация равного объёма информации на уровне закона позволит с одной стороны, создать единую практику в предоставлении информации взыскателям, а с другой, разгрузит арбитражные суды, в которые вынуждены обращаться взыскатели обжалуя решения налоговых органов, отказывающих в предоставлении детализированной информации и банков, которые защищая своих клиентов, затягивают под различными предлогами процесс списания денежных средств со счёта. Поведение банков можно понять, ведь их отношения с клиентами во многом носят фидуциарный характер, да и кроме того, недовольный клиент может в любой момент расторгнуть договор и перейти на обслуживание в другое кредитное учреждение, что для банка может обернуться значительной потерей оборотных средств. С другой стороны банк, как и любое другое юридическое лицо, является организацией, созданной и действующей в соответствии с российским законодательством, что предполагает обязательное соблюдение предписаний нормативных актов и судебных предписаний. Тем не менее, у нас пока актуально высказывание принципа «закон что дышло, как повернул, так и вышло», ведь когда банк является кредитором и взыскивает вовремя невозвращённый предприятием кредит, он ведёт себя совсем по-другому, равно как и налоговые органы, взыскивающие недоимку по налогам и сборам.